Неточные совпадения
При первом столкновении с этой действительностью
человек не может вытерпеть боли, которою она поражает его; он стонет, простирает руки,
жалуется, клянет, но в то же время еще надеется, что злодейство, быть может, пройдет мимо.
Лариса (постепенно слабеющим голосом). Нет, нет, зачем!.. Пусть веселятся, кому весело… Я не хочу мешать никому! Живите, живите все! Вам надо жить, а мне надо… умереть… Я ни на кого не
жалуюсь, ни на кого не обижаюсь… вы все хорошие
люди… я вас всех… всех люблю. (Посылает поцелуй.)
Николай Петрович в то время только что переселился в новую свою усадьбу и, не желая держать при себе крепостных
людей, искал наемных; хозяйка, с своей стороны,
жаловалась на малое число проезжающих в городе, на тяжелые времена; он предложил ей поступить к нему в дом в качестве экономки; она согласилась.
Аркадий с сожалением посмотрел на дядю, и Николай Петрович украдкой пожал плечом. Сам Павел Петрович почувствовал, что сострил неудачно, и заговорил о хозяйстве и о новом управляющем, который накануне приходил к нему
жаловаться, что работник Фома «дибоширничает» и от рук отбился. «Такой уж он Езоп, — сказал он между прочим, — всюду протестовал себя [Протестовал себя — зарекомендовал, показал себя.] дурным
человеком; поживет и с глупостью отойдет».
«Так тебя холодом и обдаст», —
жаловалась Фенечка Дуняше, а та в ответ ей вздыхала и думала о другом «бесчувственном»
человеке.
Пред Климом встала бесцветная фигурка
человека, который, ни на что не
жалуясь, ничего не требуя, всю жизнь покорно служил
людям, чужим ему. Было даже несколько грустно думать о Тане Куликовой, странном существе, которое, не философствуя, не раскрашивая себя словами, бескорыстно заботилось только о том, чтоб
людям удобно жилось.
Знакомый помощник частного пристава
жаловался мне: «Война только что началась, а уж говорят о воровстве: сейчас задержали
человека, который уверял публику, что ломают дом с разрешения начальства за то, что хозяин дома, интендант, сорок тысяч солдатских сапог украл и немцам продал».
В общем тюрьма вызвала у Самгина впечатление беспорядка, распущенности, но это, несколько удивляя его, не мешало ему отдыхать и внушило мысль, что
люди, которые
жалуются на страдания, испытанные в тюрьмах, преувеличивают свои страдания.
Какие-то крикливые
люди приходили
жаловаться на него няньке, но она уже совершенно оглохла и не торопясь умирала в маленькой, полутемной комнатке за кухней.
Офицер, который ведет его дело, — очень любезный
человек, —
пожаловался мне, что Дмитрий держит себя на допросах невежливо и не захотел сказать, кто вовлек его… в эту авантюру, этим он очень повредил себе…
— И скот прирезали, — добавил Бердников. — Ну, я, однако, не
жалуюсь. Будучи стоиком, я говорю: «Бей, но — выучи!» Охо-хо! Нуте-кось, выпьемте шампанского за наше здоровье! Я, кроме этого безвредного напитка, ничего не дозволяю себе, ограниченный
человек. — Он вылил в свой бокал рюмку коньяка, чокнулся со стаканом Самгина и ласково спросил: — Надоела вам моя болтовня?
Становилось холоднее. По вечерам в кухне собиралось греться
человек до десяти; они шумно спорили, ссорились, говорили о событиях в провинции, поругивали петербургских рабочих,
жаловались на недостаточно ясное руководительство партии. Самгин, не вслушиваясь в их речи, но глядя на лица этих
людей, думал, что они заражены верой в невозможное, — верой, которую он мог понять только как безумие. Они продолжали к нему относиться все так же, как к
человеку, который не нужен им, но и не мешает.
Мне один
человек, почти профессор,
жаловался — доказывал, что Дмитрий Донской и прочие зря татарское иго низвергли, большую пользу будто бы татары приносили нам, как народ тихий, чистоплотный и не жадный.
— В стране быстро развивается промышленность. Крупная буржуазия организует свою прессу: «Слово» — здесь, «Утро России» — в Москве. Москвичи, во главе с министром финансов, требуют изменения торговых договоров с иностранными государствами, прежде всего — с Германией, —
жаловался испуганный
человек и покашливал все сильнее.
«
Жаловаться — не на что. Он — едва ли хитрит. Как будто даже и не очень умен. О Любаше он, вероятно, выдумал, это — литература. И — плохая. В конце концов он все-таки неприятный
человек. Изменился? Изменяются
люди… без внутреннего стержня. Дешевые
люди».
— Посмотри, что делает Захар? —
пожаловался он ей. — На вот письмо и отдай его
человеку или горничной, кто придет от Ильинских, чтоб барышне отдали, слышишь?
На
людей часто сердится; не все прощает им; баб притворщицами считает, когда они
жалуются на нужду…
— И я добра вам хочу. Вот находят на вас такие минуты, что вы скучаете, ропщете; иногда я подкарауливал и слезы. «Век свой одна, не с кем слова перемолвить, —
жалуетесь вы, — внучки разбегутся, маюсь, маюсь весь свой век — хоть бы Бог прибрал меня! Выйдут девочки замуж, останусь как перст» и так далее. А тут бы подле вас сидел почтенный
человек, целовал бы у вас руки, вместо вас ходил бы по полям, под руку водил бы в сад, в пикет с вами играл бы… Право, бабушка, что бы вам…
Не на что было
жаловаться: идет
человек подле и разговаривает сам с собой.
Я встал отпереть дверь и тотчас же
пожаловался человеку, принесшему чай, на комаров, показывая ему следы укушений.
Вина в самом деле пока в этой стороне нет — непьющие этому рады: все, поневоле, ведут себя хорошо, не разоряются. И мы рады, что наше вино вышло (разбилось на горе, говорят
люди), только Петр Александрович жалобно по вечерам просит рюмку вина,
жалуясь, что зябнет. Но без вина решительно лучше, нежели с ним: и
люди наши трезвы, пьют себе чай, и, слава Богу, никто не болен, даже чуть ли не здоровее.
— Они всегда
жалуются, — сказал генерал. — Ведь мы их знаем. — Он говорил о них вообще как о какой-то особенной, нехорошей породе
людей. — А им тут доставляется такое удобство, которое редко можно встретить в местах заключения, — продолжал генерал.
Молодые
люди шутили и смеялись, а доктор улыбался своей докторской улыбкой и нервно потирал руки. В последнее время он часто начинал
жаловаться на головные боли и запирался в своем номере по целым дням.
Надежда Васильевна наконец согласилась с той тупой покорностью, какая является у
людей, потерявших последнюю надежду. Она не плакала, не
жаловалась, но это немое горе серьезно беспокоило доктора.
— Плетет кружева, вяжет чулки… А как хорошо она относится к
людям! Ведь это целое богатство — сохранить до глубокой старости такое теплое чувство и стать выше обстоятельств. Всякий другой на ее месте давно бы потерял голову, озлобился, начал бы
жаловаться на все и на всех. Если бы эту женщину готовили не специально для богатой, праздной жизни, она принесла бы много пользы и себе и другим.
С ней он мог говорить о литературе, об искусстве, о чем угодно, мог
жаловаться ей на жизнь, на
людей, хотя во время серьезного разговора, случалось, она вдруг некстати начинала смеяться или убегала в дом.
Сбирайте дань, завистливые
люди,
С подружкина несчастья, богатейте
Моим стыдом. Не
жалуйтесь, согласна
Притворствовать для ваших барышей.
Обшитая своими чиновными плерезами, Марья Степановна каталась, как шар, по дому с утра до ночи, кричала, шумела, не давала покоя
людям,
жаловалась на них, делала следствия над горничными, давала тузы и драла за уши мальчишек, сводила счеты, бегала на кухню, бегала на конюшню, обмахивала мух, терла ноги, заставляла принимать лекарство.
Люди составляли между собой артели и на недостаток не
жаловались, что свидетельствует о чрезвычайной дешевизне съестных припасов.
Вдова начала громко
жаловаться на судьбу. Все у них при покойном муже было: и чай, и ром, и вино, и закуски… А лошади какие были, особливо тройка одна! Эту тройку покойный муж целых два года подбирал и наконец в именины подарил ей… Она сама, бывало, и правит ею. Соберутся соседи, заложат тележку, сядет
человека четыре кавалеров, кто прямо, кто сбоку, и поедут кататься. Шибко-шибко. Кавалеры, бывало, трусят, кричат: «Тише, Калерия Степановна, тише!» — а она нарочно все шибче да шибче…
Старушка любила
пожаловаться новому зятю на его предшественников, а он так хорошо умел слушать ее старческую болтовню. Да и вообще аккуратный
человек, как его ни поверни. Анфусе Гавриловне иногда делалось смешно над Агнией, как она ухаживала за мужем, — так в глаза и смотрит. Насиделась в девках-то, так оно и любопытно с своим собственным мужем пожить.
— Есть и такой грех. Не
пожалуемся на дела, нечего бога гневить. Взысканы через число… Только опять и то сказать, купца к купцу тоже не применишь. Старинного-то, кондового купечества немного осталось, а развелся теперь разный мусор. Взять вот хоть этих степняков, — все они с бору да с сосенки набрались. Один приказчиком был, хозяина обворовал и на воровские деньги в
люди вышел.
Он толкует, что ему страшно на Иверскую взглянуть, проходя мимо Иверских ворот,
жалуется, что на него мальчишки пальцами показывают, боится, что в Сибирь его сошлют; но о
людях, разоренных им, — ни слова.
Поминутно
жалуются, что у нас нет
людей практических; что политических
людей, например, много, генералов тоже много; разных управляющих, сколько бы ни понадобилось, сейчас можно найти каких угодно — а практических
людей нет.
Вольнодумец — начал ходить в церковь и заказывать молебны; европеец — стал париться в бане, обедать в два часа, ложиться в девять, засыпать под болтовню старого дворецкого; государственный
человек — сжег все свои планы, всю переписку, трепетал перед губернатором и егозил перед исправником;
человек с закаленной волей — хныкал и
жаловался, когда у него вскакивал веред, когда ему подавали тарелку холодного супу.
То она твердо отстаивала то, в чем сама сомневалась; то находила удовольствие оставлять под сомнением то, чему верила; читала много и
жаловалась, что все книги глупы; задумывалась и долго смотрела в пустое поле, смотрела так, что не было сомнения, как ей жаль кого-то, как ей хотелось бы что-то облегчить, поправить, — и сейчас же на языке насмешка, часто холодная и неприятная, насмешка над чувством и над
людьми чувствительными.
Она давно уже
жаловалась Лихонину на то, что ей тяжело присутствие Симановского, но Лихонин не обращал на женские пустяки внимания: был силен в нем пустошный, выдуманный фразерский гипноз этого
человека повелений.
— Три года наезды все; четвертый раз под суд отдают, —
жаловался с слезами на глазах Иван Кононов Вихрову, видно заметив, что тот был добрый
человек.
Он не остановит своего внимания на пустяках, не
пожалуется, например, на то, что такой-то тогда-то говорил, что
человек происходит от обезьяны, или что такой-то, будучи в пьяном виде, выразился: хорошо бы, мол, Верхоянск вольным городом сделать и порто-франко в нем учредить.
— Не нуждается? Гм, — ну, все ж я буду продолжать… Вы
люди, для которых нет ни своих, ни чужих, вы — свободные
люди. Вот стоят перед вами две стороны, и одна
жалуется — он меня ограбил и замордовал совсем! А другая отвечает — имею право грабить и мордовать, потому что у меня ружье есть…
Однажды пришла ему фантазия за один раз всю губернию ограбить — и что ж? Изъездил, не поленился, все закоулки, у исправников все карманы наизнанку выворотил, и, однако ж, не слышно было ропота, никто не
жаловался. Напротив того, радовались, что первые времена суровости и лакедемонизма [16] прошли и что сердце ему отпустило. Уж коли этакой
человек возьмет, значит, он и защищать сумеет. Выходит, что такому лицу деньги дать — все равно что в ломбард их положить; еще выгоднее, потому что проценты больше.
— Ведь вот и добрый
человек, а сколь жесток! —
жаловался он мне, — не хочет понять, что нам не деньги его нужны, а душа.
Но если вам
жалуется помещик, купец —
человек порядочный, — значит, чиновник вывел его из терпения, и тут уж у меня пощады нет.
Оба лейтенанта были еще молодые
люди. Гарбер среднего роста, а Шютце выше среднего, плотного телосложения, показывающего чрезвычайно большую физическую силу. Лица у обоих были свежими, энергичными. Во время своего двухлетнего путешествия они чувствовали себя совершенно здоровыми, и только Шютце
жаловался на легкий ревматизм, полученный в Якутске.
Потому, когда я
пожаловался на него, государь чрезвычайно разгневался; но тут на помощь к Фотию не замедлили явиться разные друзья мои: Аракчеев [Аракчеев Алексей Андреевич (1769—1834) — временщик, обладавший в конце царствования Александра I почти неограниченной властью.], Уваров [Уваров Сергей Семенович (1786—1855) — министр народного просвещения с 1833 года.], Шишков [Шишков Александр Семенович (1754—1841) — адмирал, писатель, президент Российской академии, министр народного просвещения с 1824 по 1828 год.], вкупе с девой Анной, и стали всевозможными путями доводить до сведения государя, будто бы ходящие по городу толки о том, что нельзя же оставлять министром духовных дел
человека, который проклят анафемой.
— Я не
жалуюсь, здоров, — отвечал тот, прибодряясь. — А мы сейчас были у юродивого одного! — присовокупил он затем, зная, что Пилецкий всегда интересовался всеми так называемыми божиими
людьми.
— Разве такое общество, как наше, можно называть обществом! —
жалуется"сведущий
человек"из-под Красного Холма.
Во-первых, думалось: вот
люди, которые
жалуются, что им дохнуть не дают, а между тем смотрите как разговаривают!
Аннинька рассердилась и пошла
жаловаться хозяину гостиницы, но хозяин объявил, что у Кукишева такое уж «обнаковение», чтоб всех актрис с приездом поздравлять, а впрочем-де, он
человек смирный и обижаться на него не стоит.
Эти самые
люди, которые были так терпеливы в перенесении мучительнейших болей от палок и розог, нередко
жаловались, кривлялись и даже стонали от каких-нибудь банок.